Форум » СОВЕТ ЧЕСТИ И ПРАВА » Ленин: штрихи к биографии » Ответить

Ленин: штрихи к биографии

arjan: Это лишь версия, но до дыба волос правдоподобная - ибо "исключать возможности этого факта, при всем его варварстве и чудовищности, мы, увы, не можем – тогда творилось и не такое": [quote]... Через день после расстрела царской семьи, 19 июля 1918 года, комиссар Ш. И. Голощекин, один из ответственных за исполнение приговора, в отдельном вагоне выехал в Москву. Он вез сундуки и чемоданы с царскими вещами. Но почему-то следил не за ними, а всю дорогу не спускал глаз с трех ящиков, перевязанных веревками и забитых гвоздями. Эти нелепые ящики так контрастировали с роскошным убранством салона, что Голощекин поспешил сообщить, что везет в них образцы артиллерийских снарядов для Путиловского завода (?!)... [more]Комендант открывает дверь флигеля. Маленькое помещение слабо освещено керосиновой лампой и горящей печью. Я могу рассмотреть присутствующих. Их человек двадцать. Между ними Эйдук, Смирнов, Бухарин, Радек с сестрой. Немного спустя появляются Петерс с Балабановой, за ними следуют Коллонтай, Лацис, Дзержинский и Каменев... Все очень нервны и возбуждены, только Коллонтай кажется более сдержанной, подходит ближе к горящей печке и чистит свое платье. Последним появляется Троцкий. При его появлении на стол ставят чемодан..." Вот что увидел пастор 27 июля 1918 года, когда сквозь толпу любопытствующих сумел пробиться к чемодану: "В нем оказался толстый стеклянный сосуд с красноватой жидкостью: в жидкости - голова императора Николая II - доказательство страшного злодеяния, совершенного 10 дней назад у подножия Уральского хребта. Бухарин и Лацис удивляются тому, что царь так рано поседел. И действительно, волосы на голове и бороде совершенно белые. Возможно, это - последствия войны, революции и заточения. А возможно - последних трагических минут перед мученической кончиной, жертвой которой он пал вместе со своей супругой и своими возлюбленными детьми". Затем, пишет пастор, был составлен протокол и присутствующие подписались в том, чему оказались свидетелями. По приказу Троцкого сосуд понесли к пылающей печи. Все устремились к выходу... Но, видно, уничтожить голову царя время еще не настало, а потому ограничились пока лишь инсценировкой. Потому что другой очевидец рассказывал о "самом страшном случаев своей жизни" - когда он держал в руках заспиртованную голову царя. Случилось это в 1924 году. Очевидец этот - председатель ВСНХ Валериан Владимирович Куйбышев, человек "конкретный, начисто лишенный фантазии и такое сочинить не мог бы". Он-то и рассказал своему хорошему знакомому, как после смерти Ленина была создана специальная комиссия (Дзержинский, Сталин и он, Куйбышев), чтобы описать документы и бумаги, хранившиеся в его сейфе. И когда вскрыли сейф, то обнаружили там сосуд с заспиртованной головой царя. Должно быть, когда Голощекин привез царскую голову, опознание проводилось в кабинете Ленина. Потом Ильич запер сосуд в сейфе, там она и оставалась забытой до кончины вождя. Стала комиссия думать, что с ней делать. Потом вызвали людей из ОГПУ. Они и замуровали голову где-то в Кремлевской стене... http://www.kamenobr.ru/rus_0021.html[/quote][/more]И ностальгический видеоряд на тему:

Ответов - 60, стр: 1 2 3 All

arjan: Перенос Баллада про то, как я похоронил Ленина Андрей Кротков Твердили мне в советской стране: отказ твой глуп и нелеп. А я отпирался – и не собрался в тот красно-гранитный склеп. Талдычил мне так ученый дурак, шипя, как старый удав: Ведь это же жуть – пройти свой путь, Ленина не повидав! Хоть в пьяном бреду путь свой пройду, - решил я, - но нипочем, Куйте в железо, - в подвал не полезу видеться с Ильичом. Внезапно жизнь надломилась моя. И, ходом стрелок гоним, Теперь поведаю вам, друзья, как все же свиделся с ним. Толкую проще: на Красную площадь пришел я в полночный час. Воды трезвей, хрусталя ясней был мой непьющий глаз. Ментовская охрана смоталась рано для винно-закусочных дел. В дверях Мавзолея, с мороза дубея, какой-то мужик сидел. Вглядевшись в него, я подумал: ого! мерещатся чушь и дичь. Очутившись близ, пригляделся: сюрприз – то сам Владимир Ильич. Сидел он, кутаясь в красный шелк и козырьком назад Кепку свою надев, а под ней мертвые стыли глаза. Увидев меня, привстал и сказал, челюсть держа рукой: «Как же обрыдло зевачье быдло! Я хочу на покой! Тащатся, пялятся, смотрят в упор, и эдак – целые дни. Я не шучу – покоя хочу. Товарищ, похорони!» «Ульянов-Ленин! Я откровенен: ты себя пожалей. Гнойная рана на теле страны – этот твой Мавзолей. Ты был не гений и не дурак, страну сумел обротать. Но сколько ж кости на этом погосте можно зазря катать? Сколько можно в каменной нише дубеть у стены Кремля? Решай между нами: чистое пламя иль мать сырая земля? Я знаю: грехи твои тяжелы, ты в крови с головы до пят. Под ними бетонные стонут полы, стальные балки скрипят. Молчи, Ильич, и пальцем не тычь в «Апрельских тезисов» бред. Взгляни, каков от твоих башмаков протянут кровавый след. Ребер твоих изболелась клеть, и тонок рисунок губ. А дело все в том, что ты – фантом, непогребенный труп. Тебя засолили твои же псы, боясь: без тебя им хана. Они по тебе сверяют часы на вечные времена. И посейчас в три месяца раз из гроба тебя – долой. Купают в рассоле, втирают соли, обмазывают смолой. А вся дребедень – что в праздничный день десяток гнусных менял, Сопя, придут убедиться: ты тут – и никуда не слинял. Ты смертно застыл. Я тебя простил. И зла в душе не таю. Хватит, не хнычь. Пойдем-ка, Ильич. Исполню просьбу твою. Пока ты лежал на виду у страны по воле поганых псов, Амбары Смерти были полны, и в Ад не закрыт засов. Усни, Ильич, усни на заре, уйди в иные края. Ты станешь печатью на Черной Дыре российского бытия». Я отдал ему свой дубленый тулуп, и вниз мы пошли, к реке. Взяли мотор и в ночной простор ударились налегке. Знал я место одно в лесу у города… впрочем, нет. Иначе красные шавки легко могут напасть на след. Сосед по даче, мастер-печник, глину из ямы брал, Да в лютый мороз умер – цирроз. Ильич на яму запал. Сказал: «Отлично! Тихо, прилично, и глубина – вполне. Покой, уют, соловьи запоют, здесь будет удобно мне». Он прыгнул прямо в открытую яму и крикнул: «Браток, ты тут? Зарой, не торчи, и снег обтопчи, а то эти суки найдут!» И слезно просил, навзрыд голосил: приметы чтоб никакой! Только спать, всегда отдыхать, только вечный покой. Палкой, суком я мерзлые комья греб до растяжки плеча. Примерно к утру – точно, не вру, - похоронил Ильича. Идти собрался – голос раздался, глухо, из-под земли: «Спасибо, брат. Я спокоен и рад. Все боли мои прошли. Прошу – никому. Тебе одному известно все про меня. Пусть те, кто мне уснуть не давал, не спят до Судного Дня». Как я насмерть тогда не простыл – не знаю. Бог уберег. Прошел-пролез заснеженный лес, полем прошел поперек. Через окно забрался в дом, дверь не стал открывать, Бросил в очаг пару коряг и завалился спать. Большие снега принесла пурга, день напролет мела. Скрыла могилу, цепочку следов, спрятала все дела. Что в Мавзолее Ленина нет – тайна, скрытая в лоск. Красная шваль играет в печаль – им помогает ВОСК. Митинг лютует, гроб не пустует. В толще гранитных стен, Под колпаком и под замком – крашеный манекен. Место, где он лежит погребен – не назову вовек. Знаем лишь я и Высший Судья. Все-таки – человек.

arjan: Знаменитое письмо В.Чернова - В.Ульянову-Ленину, 1919 Ви́ктор Миха́йлович Черно́в (25 ноября / 7 декабря 1873, Хвалынск, Саратовская губерния — 15 апреля 1952, Нью-Йорк) — русский политический деятель, один из основателей партии социалистов-революционеров и её основной идеолог. Милостивый государь Владимир Ильич. Для Вас давно не тайна, что громадное большинство Ваших сотрудников и помощников пользуется незавидной репутацией среди населения; их нравственный облик не внушает доверия; их поведение некрасиво; их нравы, их жизненная практика стоят в режущем противоречии с теми красивыми словами, которые они должны говорить, с теми высокими принципами, которые они должны провозглашать, и Вы сами не раз с гадливостью говорили о таких помощниках как о «перекрасившихся» и «примазавшихся», внутренне чуждых тому делу, которому они вызвались служить. Вы правы. Великого дела нельзя делать грязными руками. Их прикосновение не проходит даром. Оно все искажает, все уродует, все обращает в свою наглядную противоположность. В грязных руках твердая власть становится произволом и деспотизмом, закон – удавной петлей, строгая справедливость – бесчеловечной жестокостью, обязанность труда на общую пользу – каторжной работой, правда – ложью. Но самое Ваше нескрываемое отвращение к недостойным элементам, самые Ваши угрозы разделываться с ними, хотя бы путем расстрелов, ставили Вас высоко над ними. Те или другие Ваши крылатые изречения, вроде того, что «когда Вас повесят как фанатика, их будут вешать как простых воров», облетели всю Россию. И к Вашей личности сложилось известное уважение. Кругом неподкупного, добродетельного Робеспьера могли кишеть взяточники, плуты, себялюбцы; тем выше по закону контраста поднимался он над ними в представлении толпы. Вы приобрели такую славу «безупречного Робеспьера». Вы не стяжатель и не чревоугодник. Вы не упиваетесь благами жизни и не набиваете себе тугих кошельков на черный день, не предаетесь сластолюбию и не покупаете себе под шумок за границей домов и вилл, как иные из Ваших доверенных; Вы ведете сравнительно скромный плебейский образ жизни, говорят, что в атмосфере соблазнов, развративших до мозга костей многих близких Вам людей, Вы заковали себя броней суровой честности. Я, будучи Вашим идейным противником, не раз отдавал должное Вашим личным качествам. Не раз в те тяжкие для Вас времена, когда своим путешествием через гогенцоллернскую Германию навлекли на себя худшие из подозрений, я считал долгом чести защищать Вас перед петроградскими рабочими от обвинения в политической продажности, в отдаче своих сил на службу немецкому правительству. По отношению к Вам, оклеветанному и несправедливо заподозренному, хотя бы и отчасти по Вашей собственной вине, я считал себя обязанным быть сдержанным. Теперь – другое время. Теперь Вы на вершинах власти, почти самодержавной; теперь Вы в апогее Вашей славы, когда Ваши восторженные приверженцы провозгласили Вас вождем всемирной Революции, а Ваши враги входят с Вами в переговоры, как равные с равным, когда с представителями международного капитала и буржуазными правительствами Европы Вы заключаете всевозможные политические и коммерческие сделки. И теперь я морально свободен от этой сдержанности… И я бросаю Вам права на имя честного человека. О да, Вы не вор в прямом и вульгарном смысле этого слова. Вы не украдете чужого кошелька. Но если понадобится украсть чужое доверие, Вы пойдете на все хитрости, на все обманы, на все повороты, которые только для этого потребуются. Вы не подделаете чужого векселя. Но нет такого политического подлога, перед которым Вы отступили бы, если только окажется нужным для успеха Вашим планов. Говорят, в своей личной частной жизни Вы любите детей, котят, кроликов, все живое. Но Вы одним росчерком пера, одним мановением руки прольете сколько угодно крови и чьей угодно крови с черствостью и деревянностью, которой позавидовал бы любой выродок из уголовного мира. Вы, конечно, глубоко презираете вульгарных предателей и провокаторов. Вы – человек аморальный до последних глубин своего существа. Вы себе «по совести» разрешили преступать через все преграды, которые знает человеческая совесть. О, здесь Вы – чисто русский тип. История русской церковности, официальной и раскольническо-сектантской, знает хорошо людей этого морального склада, властных основателей старых и новых раскольнических «церквей», «кораблей» и «согласий», соединяющих в себе изуверско-апостольский фанатизм пустосвята с хитрецой расторопного, всегда «себе на уме» и всегда посмеивающегося себе в кулак мужичка-ярославца. Какой-нибудь изможденный и страстный архимандрит Фотий, этот «полуфанатик-полуплут», по незабываемому выражению Пушкина, есть истинно родной брат по духу «святого праотца Распутина». История революции тоже знает такое же жизненно-психологическое противоречие, такую же смесь плутоватости и фанатизма в нечаевщине. Нечаев, с его революционным иезуитством учивший, что революционер не должен бояться не только крови, но грязи, и должен уметь обращать на пользу революции ложь и клевету, подлоги и шантаж, убийство и насилие, – двоюродный брат Фотию и Распутину. Вы им духовная родня через Нечаева. И никогда, ни в чем не сказались с такой яркостью эти Ваши социально-психологические черты, как в двух делах, которые Вам пришлось совершить, чтобы расчистить себе путь к власти. Эти два темных и грязных дела – расстрел 5 января 1918 года мирной уличной манифестации петроградских рабочих и разгон Учредительного Собрания. О, я знаю, что одно из этих двух дел – разгон Учредительного Собрания Вы, наоборот, поставите себе в историческую заслугу. И я вовсе не хочу поднимать здесь вопроса о том, можно ли оправдать это Ваше деяние исторически и политически. Я говорю не о том, что Вы сделали, а как Вы сделали. Предположим даже на минуту, что надо было в интересах страны разогнать Учредительное Собрание. Это можно сделать двояко. Можно было выступить против него открыто и мужественно, так, как умеет делать честный враг. И можно было действовать так, как делал Иуда, «целованием предавший Сына Человеческого», положив в основу всего предприятия ложь и фальшь. Вам, Владимир Ильич, Вам, душе и вдохновителю Центрального Исполнительного комитета большевистской партии, я напоминаю о воззвании этого Комитета от 30 сентября 1917 года. Там, меньше чем за месяц до октябрьского переворота, Вы обвинили правительство Керенского в том, что при нем создается «законосовещательный «булыгинский» предпарламент, призванный по плану кадетов заменить собой Учредительное Собрание». Вы хорошо знали, однако, что тогда заменить Учредительное Собрание не отважился и подумать никто, кроме самого Вас. Вы утверждали в том же обращении, что Учредительное Собрание может быть создано только вопреки нынешнему коалиционному правительству, которое делает и сделает все, чтобы сорвать его. Вы давеча предсказывали: «контрреволюционеры пойдут на все, чтобы сорвать Учредительное Собрание». Если понадобится, они откроют для этого фронт немецким войскам. Вы сами знаете, что после этого произошло. Учредительное Собрание сорвали Вы, и фронт немецким войскам открыли также Вы. Вам, Владимир Ильич, конечно, известно, какой незамысловатый, но часто удающийся трюк пускают в ход вульгарные воры, боящиеся быть пойманными. Они бегут, изо всей силы крича: «Держи вора». Сбитые с толку этими криками ищут вора повсюду и во всех, кроме настоящего виновника. Теперь скажите мне, Владимир Ильич, видите ли Вы по совести хоть какую-нибудь разницу между этим воровским криком и тем политическим приемом, который Вы пустили вход с Учредительным Собранием? Ваша фракция, демонстративно удаляясь из предпарламента, свое заявление об уходе заканчивала возгласом: «Да здравствует Учредительное Собрание». Скажите, Владимир Ильич, чем эта здравица Учредительному Собранию отличалась от знаменитого в истории Иудиного поцелуя, этого вечного образца нравственной фальши и лицемерия? Вы хорошо знаете, Владимир Ильич, какая организация произвела в Петрограде переворот в ночь с 24 на 25 октября. Это был Ваш Военно-Революционный Комитет г. Петрограда. И в самый день 24 октября эта организация заявила во всеуслышание, заявила не правительству, нет, а всему народу: вопреки всяким слухам и толкам Военно-Революционный Комитет заявляет, что он существует отнюдь не для того, чтобы подготовлять и осуществлять захват власти. Скажите, Владимир Ильич, эта публичная ложь, этот заведомый обман народа, чем он отличается от иезуитского «и ложь во спасение»? Скажите, Владимир Ильич, у Вас не выступает краска на лице, когда Вы теперь вспоминаете, до чего изолгаться приходилось Вашим органам, говоря об Учредительном Собрании? От имени Областного Петроградского Съезда – Первого Крестьянского Съезда, на котором Вы овладели большинством, – 13 октября 1917 г. Вы опубликовали радио, где утверждаете, будто Съезд Советов сорвет Учредительное Собрание, Вы торжественно называли клеветою. Овладев властью, от имени Петроградского Совета 25 октября 1917 г. Вы обещали «скорейший созыв подлинного демократического Учредительного Собрания». Тогда от имени II Съезда Советов было обещано, что новая власть обеспечит своевременный созыв Учредительного Собрания. И Вы сами, лично, Владимир Ильич, Вы торжественно и всенародно обещали не только собрать Учредительное Собрание, но и признать его той властью, от которой в последней инстанции зависит решение всех основных вопросов. Вы и в своем докладе по «Декрету о мире» заявили дословно следующее: «Мы рассмотрим всякие условия мира, всякие предложения. Рассмотрим, это еще не значит, что примем. Мы внесем их на обсуждение Учредительного Собрания, которое уже будет властно решить, что можно и чего нельзя уступить». Вы и в заключительном слове своем по тому же вопросу повторили: «Мы не связываем себя договорами… Мы все предположения мира внесем на заключение Учредительного Собрания». В своем докладе по «Декрету о земле» вы опять-таки говорили текстуально и дословно следующее: «Как демократическое правительство мы не можем обойти постановление народных низов, хотя бы мы с ним были не согласны… И если даже крестьяне пойдут дальше за С. Р-ами и если этой партии дадут в Учредительном Собрании большинство, то и тут мы скажем: пусть так». Вы и в самом «Декрете о земле», говоря о земельных преобразованиях, поставили эти же нынче облегчающие Вас слова: «впредь до окончательного их решения Учредительным Собранием». От Вас не отставали и другие Ваши товарищи, уверявшие весь народ о признании ими высшего авторитета Учредительного Собрания. Так, например, в своем обращении к стране 29 октября 1917 года народный комиссар по просвещению А. Луначарский столь же торжественно, столь же лживо давал народу заверение: «Окончательно порядок государственного руководства просвещением будет, разумеется, установлен Учредительным Собранием». Мне известно, Владимир Ильич, что впоследствии Вы не раз пытались ссылкою на целый ряд Ваших статей и речей показать, насколько разгон Вами Учредительного Собрания был подготовлен Вашей предыдущей литературною пропагандой. О, да, лично я, как и все, внимательно следившие за Вашими писаниями, этому акту удивиться не могли – напротив, вправе были ожидать его. Вот почему в то самое время, как Вы и Ваши товарищи давали перед лицом всей страны торжественные обещания уважать волю Учредительного Собрания как последней и решающей властной инстанции, – мы Вам не верим. Мы были убеждены, что противоречие между Вашими всенародными обещаниями и Вашей собственной предыдущей деятельностью есть лишь доказательство Вашего двуязычия. Николай II присягал на верность Финляндской Конституции и нарушил собственную присягу. За это и Вы согласно объявили его изобличенным клятвопреступником. Вы тоже дали, так сказать, свою гражданскую, советскую «присягу», торжественное обещание подчиниться воле Учредительного Собрания. После его разгона Вы стали в положение изобличенного лжеца, обманом и обещаниями укравшего народное доверие и затем кощунственно растоптавшего свое слово, свои обещания. Вы сами лишили себя политической чести. Но этого мало. В тот самый день, когда собиралось Учредительное Собрание – 5 января 1918 года, – Вы дали во все газеты сообщение о том, что Совет Народных Комиссаров признал возможным допустить мирную манифестацию в честь Учредительного Собрания на улицах Петрограда. После такого сообщения расстрел мирных демонстрантов я вправе заклеймить именем изменнического и предательского, а самое сообщение – величайшей политической провокацией. Это предательство, эта провокация неизгладимым пятном легла на Ваше имя. Эта впервые пролитая Вами рабочая кровь должна жечь Ваши руки. Ничем, никогда Вы ее не смоете, потому что убийство, связанное с обманом и предательством, смешивает кровь с грязью, а эта ужасная смесь несмываема. Ваша власть взошла, как на дрожжах, на явно обдуманном и злостном обмане. Я доказал это документально. Отпереться от собственных слов Вы не можете. Написанного пером не вырубишь топором. Но когда власть в самом происхождении своем основывается на глубочайшей лжи, на нравственной фальши, то эта зараза пропитывает ее насквозь и тяготеет на ней до конца. Ваш коммунистический режим есть ложь – он давно выродился в бюрократизм наверху, в новую барщину, в подневольные, каторжные работы внизу. Ваша «советская власть» есть сплошь ложь – плохо прикрытый произвол одной партии, издевающейся над всякими выборами и обращающей их в недостойную комедию. Ваша пресса развращена до мозга костей возможностью лгать и клеветать, потому что всем остальным зажат рот и можно не бояться никаких опровержений. Ваши комиссары развращены до мозга костей своим всевластием и бесконтрольностью. При таких условиях не кричите о «примазывающихся». Сходное притягивается сходным. Моральное вырождение личного состава коммунистической партии – это логическое последствие того метода, которым добывали ей власть и упрочивали ее. А если это вырождение, это развращение доходит до «последней» черты в практике ваших Чрезвычайных Комиссий, дополняющих мучительство и издевательство, воскрешающих азефщину, насаждающих предательство и провокацию, не брезгующих и не боящихся ни крови, ни грязи, – то вспомните, что той же смесью крови и грязи, обмана и предательства, измены и провокаций было запечатлено само пришествие Ваше к власти в роковые дни, увенчанные 5 января 1918 г. 9 января – в траурную годовщину расстрела петроградских рабочих Николаем II – были погребены Ваши первые жертвы из рядов таких же мирных, невооруженных рабочих манифестантов. Они похоронены там же, где похоронены жертвы 9 января 1905 года. Русские рабочие на забудут этого траура. В дни 5 и 9 января (по новому стилю 18 и 22 января) они будут чествовать скорбную память своих собратьев по классу, невинных жертв старого и нового деспотизма. И это печальное чествование будет худшим наказанием виновников. В этот день, Владимир Ильич, яснее, чем когда-либо, будут представлять себе рабочие Вашу внутреннюю сущность, Ваш истинный моральный облик «Торквемады», переплетенного с Нечаевым, этим Распутиным русской революции «полуфанатиков, полуплутов, разрешающих себе» по совести преступать через все грани совести и открывающим этим глубочайшие бездны политического иезуитства, в которые когда-либо падал человек и революционный деятель. Но какими бы софизмами Вы и Ваши ближайшие ни оправдывали Ваших спусков в эти бездны и какими бы лаврами не увенчивали Вас за них Ваши восторженные поклонники, а траурные дни 5 и 9 января, я верю, не оставят непоколебленными Вашего душевного равновесия. В этот день рабочая кровь будет жечь Ваши руки, в этот день воспоминания о многократной публичной лжи перед всем народом будут вызывать на Вашем лице краску стыда. Это будет Вашей моральной казнью. Виктор Чернов Еще один текст письма (в рунете отдельно его нет ).

Эуг Белл: При переезде я вынужден был выкинуть на помойку пару ящиков собрания сочинений (3-го, еще с предисловием Каменева, имхо) ВИЛ. Предварительно я предложил забрать книги АК и библиотеке Сержа. Никто не двинулся. А ведь ценные, наверно, красиво изданные книги: большие синие тома с золотым тиснением. Увы у меня есть предел физических сил. Кроме того, я этого автора не люблю :). Так что впервые в жизни отнес книги на помойку (раньше и теперь спасаю выброшенное, но эти книги спасать не хочу). По содржанию - полная ерунда. Экономические сочинения, не имеющие научной ценности, какие-то философские конспекты, по сути, полностью безграмотные... :)))) Письма разные, записки - кому весь этот архив сгодится! (Только не мне - их вообще издавали не для чтения, а чтобы на психику давило). Так что прав АК - никому это не нужно, пусть тухнет в мусорном баке!!! Даже не аутодафе. Призываю провести компанию: ОЧИСТИМ НООСФЕРУ ОТ СОБРАНИЙ СОЧИНЕНИЙ ЛЕНИНА!


Эуг Белл: И души от этих собраний сочинений очистим. И С утра проснуться и прозреть, Словесный сор из сердца вытрясть И жить, не засоряясь впредь.

arjan: И в узелок опять связать Надежды рвущуюся нить И в сотый раз себе сказать, Что можно что-то изменить. Пускай не стоит свечь игра, Поверь опять, что победишь. В конечном счете будет прав Тот, кто зажег огонь добра! Воскресенье - "В моей душе осадок зла" Эуг Белл пишет: Так что прав АК - никому это не нужно, пусть тухнет в мусорном баке!!! Даже не аутодафе. Потрясающе, неужели сам АК так сказал?

Эуг Белл: Нет, конечно. Я ему позвонил, сказал, что 30 томов ВИЛ придется выбросить, потому что я не ишак. А тома издания 20-30-х годов с золотым тиснением. Но даже продать их у меня нет сил. На что он ответил, что ему это не нужно. Поэтому я сделал то, чего раньше в жизни никогда не делал с книгами. Но с возрастом понимаешь, что нет окончательных правил. Что есть и такие дворцы, которые нужно сжигать. И есть такие собрания сочинений, которые нужно выбрасывать. Естественно, на меня оказал влияние ИАЕ... :) (В интерпретации Андрея Козловича!) Конечно, если бы не это, я грыжу бы себе заработал, но сохранил бы...

Эуг Белл: Назвать интеллигенцию г. - это не от великого ума. Скорее - от неразвитости. У нас к интеллигенции причисляют Вернадского, Пастернака, Ивана Ефремова... А эти "поиски цитат" - ну зачем это и кому нужно? Не учиться же у Ленина называть Вернадского г.? Коммунизм в 30-м году получили - узники ГУЛАГА... отсутствие товарно-денежных отношений... :( И - каждому "по заслугам"... и кто определяет "заслуги"... тройки...

Эуг Белл: Коммунизм - образ Рая на Земле. А в Раю кем был Адам? Рабочим. Точнее - чернорабочим. Садовником. За огромным Садом-Раем ухаживал. Это - на практике, а не в "теории". Говорили же, что ТРУД ПОБЕДИТ. (Причем не интеллектуальный). Вот он и победил. Хотели же героини Чехова, три сестры, трудиться - вот и получили, что хотели. Каждый получает то, что ХОЧЕТ. И все мечты ИСПОЛНЯЮТСЯ. В этом странный закон бытия. А боги в инферно устраивают так, что исполнение мечты превращается в ее противоположность. И там, на Олимпе, громко хохочут над "зверьками"...

Трак Тор: Конец переноса Вообще-то говорить про историю (и ВИЛ) просто так людям уже не очень интересно. Сотни умных голов завалили информпространство и что? ясности нет, а в чужую голову ничего не вложишь, сколько не пиши. Здесь обычный чел подобен компу: как известно, компьютер не производит новую информацию. Это конечный автомат, преобразующий информацию на входах в другую форму. Поэтому я осуждал твои попытки спора с историком КС о жертвах режима, давая ему другую интерпретацию цифр, которые он уже видел. Он счел тебя вражеским "конечным автоматом". Мне очень жаль, что вышел непримиримый раскол с Ноогеном. Я призываю всех вспомнить Спинозу: "Не плакать, не смеяться, а только понимать". Там, правда, не реагируют. Или не показывают вида.

Эуг Белл: Вроде бы останки нашли, в т.ч. голову... Так что это, вероятно, все-таки фантазия...

arjan: Мне здесь любопытна робость коллег - заглянувших в сейф лишь после кончины предсовнаркома: Он-то и рассказал своему хорошему знакомому, как после смерти Ленина была создана специальная комиссия (Дзержинский, Сталин и он, Куйбышев), чтобы описать документы и бумаги, хранившиеся в его сейфе. А до этого два (или больше) года директивы из сейфа не работали - и тирания, как не странно, не рухнула Может там уже одни расстрельные списки хранились?

Эуг Белл: Могли СПЕЦИАЛЬНО "заблокировать" его сейф, чтобы никому не попали в руки никакие документы, которые могли их скомпрометировать. Это было в порядке вещей. Вспомним, как Сталин был потрясен, когда Ленин в ноябре 1923 г. (!!!) спустился в гараж в Горках и потребовал отвезти себя в Кремль (это было как раз после того, как ему подсунули журнал с разоблачением его финансовых шашней с Германией). Так вот Ленин много часов провел в этом автомобиле, наконец его повезли в Кремль. (Видимо, там он выяснил, что его сейф заперт, а ключи потерялись). После этого вождь был вынужден веруться в Горки (на следующий день!), и там он уже больше не мечтал повторить свой подвиг, и до самой смерти только и знал, что свистел романс на слова Лермонтова (говорил-то Ленин уже очень плохо): "...В долине Дагестана с свинцом в груди..." и т.д. Впрочем. я полагаю, что его в конце концов пришлось все-таки отравить, т.к. он стал неожиданно поправляться... Эти подробности последних месяцев жизни вождя, имхо, мало кто знает. В свое время, еще в эпоху Брежнева, я проводил на доступном мне материале своего рода изыскания. Я даже в те дни посетил Горки. Прошел маршрут Ленина из его комнаты во двор к машине... В ленинском кабинете в Кремле я тоже был, но гораздо раньше. С экскурсией. Теперь-то, наверно, и кабинета нет...

Эуг Белл: Лето 1923 года. Осенью Ленин обнаружил на журнальном столике журнал, где были напечатаны его письма лета 1917 года. Из которых становится ясно, что он получал огромные суммы через людей, непосредственно связанных с немцами. Так как в то же время в печати Ленин яростно открещивался от каких-либо финансовых связей с этими людьми: "Ни на себя, ни на партию ни копейки не получал!" - писал он в одной из статей того времени, - то для знающих и помнящих все это людей (ведь прошло всего-то лет пять) типа Троцкого и др. все это стало шоком. Авторитету Ленина был нанесен страшный удар. Об этом мало кто знает. И не известно, кто именно нанес этот удар. Подозрение падает на Сталина, но это могли быть и Зиновьев с Каменевым. Элементарно. Гораздо менее вероятно - Троцкий. Невозможно - Бухарин. Ну а на этой фотографии - еще лето. Еще ничего этого не произошло.

arjan: Эуг Белл пишет: "Ни на себя, ни на партию ни копейки не получал!" - писал он в одной из статей того времениПоследние (как и первые) лично заработанные деньги он получал в недолгую карьеру адвоката, но дальше до конца жизни жил на чужие средства - как и подобало революционеру-профессионалу, плюс, до смерти матери и революции - на доходы от имения Ульяновых (великий марксист был ведь не только дворянином, но и помещиком) Благо - в еще не "разрушеном до основания мире насилия" был стабильный и конвертируемый рубль и легкость перевода любых сумм в любую точку мира, что с конца 1917 перевратилось в пародию на финансовые технололгии 20-го века... Эуг Белл пишет: Теперь-то, наверно, и кабинета нет... Еще вспомнил мое первое детское знакомство с образом ВИЛ - странное потрясение от рассказа (жаль, не помню автора - но вроде не Бонч-Бруевич или Зощенко), где к Ильичу в кремлевскую квартиру привели чьего-то ребенка и тот дал ему целый таз (!) грецких орехов, а потом опустеваший таз наполнили водой и Ленин научил мальчика делать кораблики из пустых скорлупок... Не скажу, что у меня было голодное детство (в семье сельского врача), но грецкие орехи видел в 60-ые очень редко - ибо достать их было очевидно сложнее, чем Ленину в начале 20-ых ... Возможно в моем рационе не хватало йода или чего-то еще - содержащегося в них, но я почти плакал от зависти к этому мальчику и еще много лет удивлялся щедрости Ильича - не пожалевшего для чужого ребенка такого дефицита...

Трак Тор: arjan пишет: лично заработанные деньги он получал в недолгую карьеру адвоката, но дальше до конца жизни жил на чужие средства Но это же неправда. Т.е. это не вся правда, а значит - неправда. Он получал деньги за свои публицистические и научные труды. За "Развитие капитализма в России", что в ссылке шушенской написал - так очень много. КС уверял, что 5 т.р. Не верится, правда, уж очень большая сумма, но что получал - факт. А у матери он занимал и отдавал, их взаиморасчеты (кто кому остался должен) мне неизвестны:) Потом он работал председателем правительства, потом - до конца жизни - получал по больничному листу, надо полагать. Хотя вряд ли его оформляли:) Как говорил Жванецкий, "тщательнеЙ надо". По ссылке - Бонч: "А он колол для них грецкие орехи, наливал в блюдечки чай из горячих стаканов, подкладывал сладостей и ласково следил за всеми, точно все они были его семьей." Наверное, председатель правительства из Кремля привез в школу орехи. Достать их в нач 20-х - плевое дело, на Кавказе есть и были огромные леса грецких орехов. Привез кто-нить в Кремль-то. А Брянск - не Кремль, это верно.

arjan: Трак Тор пишет: Наверное, председатель правительства из Кремля привез в школу орехиНет, в той идилии (может тезка вспомнит автора и название?) Ленин работал в соседней комнате, а в другой мальчик ел орехи и пускал кораблики... Еще мне непонятно, в какой же день и под каким предлогом могли случиться эти "ленинские елки" - если Рождество было уже отменено, а традиция встречать с елкой лишь Новый Год возродилась (была разрешена) лишь в 35-ом? Усиков - "Ленин и дети на елке""...в дальнейшем новая власть запретила все церковные обряды, а вместе с ними - и елку. Поэтому данная картина является скорее вымыслом художника." http://pheonae.livejournal.com/208802.html

arjan: Копия моего поста о Ленине: http://noogen.borda.ru/?1-9-0-00000013-000-40-0#032.001 A.K. пишет: А я вообще не понимаю, причём тут Новодворская в теме под названием "Статья о В.И. Ленине к 7 ноября". Это банальный прием нечестного спора - т.н. "бабий аргумент" или "перевод стрелок". Но я могу ответить за ВИН, ибо у нее нет на совести таких грехов, как у кремлевского "дедушки Мазая"...да и есть САМА СОВЕСТЬ - коей у Ленина НЕ БЫЛО В ПРИНЦИПЕ (буржуазный атавизм ). Джигар пишет:В данном случае важно, что Новодворская допускает убийства других людей во имя политических целей. То есть лавры Христа ей не нужны.Вы издеваетесь? (а точнее - опять передергиваете!) Если бы она это "допускала", то ничем бы не отличалась от Ленина с его "гвардией". Уж поверьте, что при моем несогласии с ней по социализму, этим она бы сразу потеряла мои уважение и интерес. Но ЭТОГО НЕТ В ПРИНЦИПЕ - ибо она чтит Заповедь "НЕ УБИЙ!", на что Ленину было наплевать - он не верил ни в ценность генома и наследственности, ни в Карму и видел людей лишь "массами" и "ресурсами" - т.е. расходным материалом (вот и пускал в "расход" разных гумилевых пачками)... А нам теперь расхлебывать катастрофическую потерю генофонда по милости Вовки-морковки... A.K. пишет: Ведь бывает - не "заберёшь" чужую жизнь - так он "заберёт" твою и ещё сотен тысяч тех, кто тебе поверил и за тобой пошёл. Как быть в такой ситуации?И зачем, о, добрый и справедливый Андрей, ты приводишь этот отрывок ЧБ? Там ведь зеркальный ответ на ПРЯМОЕ (и внезапное!) НАПАДЕНИЕ, а Ленин убивал - не защищаясь в честном бою, а в безопасности и чужими руками - "в устрашение" или даже из мести: т.е. делал то, на что были нравственно НЕ СПОСОБНЫ герои ЧБ, выбравшие погибнуть, но не убивать самим! Так и самого Ленина щадили его несравнимо более нравственные оппоненты (на нашу голову!) - и царь, и немцы, и Керенский, а как он им отплатил? Как ТРУС - в первую очередь, как злодей - во вторую, и - до бесконечности...

Эуг Белл: Да, приходится осознать: из "великого Ленина" получился маленький огрызок... Туман, туман... Видимо, у ИАЕ все эти процессы произошли гораздо раньше, поскольку он не захотел поставить памятника Ленину в мире ТуА. Ладно. Тут я недавно прочитал интересную книгу под названием "План Парвуса", которая на самом деле есть биография сего выдающегося человека. Он был убежденным социалистом, ярким последователем Маркса и Энгельса. Собственно - гораздо более диалектичным, нежели ваш Плеханов. И другие. Ленин и Троцкий много у него в теории напрямую "воровали", сначала ссылаясь, а потом объявив его чуть ли не позорищем мирового коммунистического движения. Ославил парвуса и Горький в известном очерке "Владимир Ильич Ленин". По поводу этого отрывка - Горький явно был несправедлив (как это бывает в денежных делах). Парвус или, точнее, Гельфанд, иногда терпел и неудачи, но редко, ибо он действительно имел феноменальный талант предпринимателя. (Вместе с закалкой марксовой теории! :) ). Так вот Гельфанд был единственным, кто настолько хорошо усвоил труды Маркса, что невероятно разбогател. Он действительно стал очень богатым человеком. Капиталистом. Но при этом - убежденнейшим социалистом. И великим комбинатором. Скажем - он был из Одессы. Как это ни странно - это истина! Мышление Гельфанда было парадоксальным, но всегда чрезвычайно реальным. Он видел все, что будет происходить, на несколько шагов вперед, опережая при этом своих "партнеров", таких как Ленин, Троцкий, Роза Люксембург. Все они были в сравнении с ним детьми... :) Но он занимал странное положение в мировом социал-демократическом (или коммунистическом) движении. Он, снабжавший всех деньгами (своими или теми, которые ему удавалось выбить от разных организаций), сам подвергался презрению и даже ненависти. Его литературный талант сыграл с ним также плохую шутку: с его "помощью" Гелфанд нажил себе смертельных врагов. И действительно, мог ли Ленин считать соратником человека, который задолго до него, причем в одиночку стал бороться за то, чтобы внимание социал-демократии было обращено на империализм, разработав ту самую теорию империализма, которую нам потом выдавали за Ленинскую. Да, там были некоторые отличия, но я бы сказал, что Ленин только ухудшил эту теорию... Что было дальше. Когда началась война 14 года, Гельфанд встал на сторону Германии. Он считал, что даже если в России победят рабочие, то по законам истории они не смогут построить новое общество (кстати, о котором у Гельфанда имелись очень нетривиальные представления, в отличие от того же Ленина в то время). Нужно было разрушить самодержавие, представлявшее непосредственную угрозу развитию социал-демократии в Европе в случае, если Россия победила бы Германию. Итак, Гельфанд, используя свои немалые средства вошел в контакт с Германскими дипломатами и аристократами и добился, что огромные, невероятные суммы денег потекли разными путями на счета коммунистов в Россию. Фактически именно Гельфанд дал русским коммунистам деньги для революции. Иначе революции в те времена - не бывать. Однако в отличие от Ленина этот великий человек (за которым, кстати, не тянется никакого шлейфа жестокости как за его друзьями Лениным с Троцким) умер оплеванным и был забыт на многие десятилетия. Он умер в том же 1924 году, что и Ленин. Он предсказал тоталитаризм в России задолго до его наступления, впрочем этим же знаменит и Плеханов. Вот такие пироги.

Эуг Белл: Однажды одна моя сокурсница (когда я учился в институте) взяла у меня в долг 5 рублей (по пересчету на наши деньги - примерно 500 рублей). Долг она не отдала, и я и не спрашивал, но после этого она меня всегда ненавидела и вредила... Характерно, да?

Трак Тор: Эуг Белл пишет: По поводу этого отрывка - Горький явно был несправедлив (как это бывает в денежных делах). Надо заметить, что даже в Википедии, считающейся (старающейся по кр. мере) быть нейтральным источником указано, что он "присвоил себе доходы от постановок пьесы «На дне» (около 130 тысяч марок), доверенные ему М. Горьким для нужд германской социал-демократической партии". Ссылка на "Золото партии" там ведет к И.Буничу - сомнительный для просоветских историков источник. Нямс, история "ближнего предела" - не история, а идеология и тут ничего не добиться спорами. Это и к пресловутым жертвам репрессий относится. Лет через 100 (если останется цивилизация) это, может, станет взаправду историей.



полная версия страницы